ПЕТРОВЫХ Мария Сергеевна - ПЕТРОВЫ́Х Мария Сергеевна (1908-79), русский поэт. Единственный прижизненный сборник - «Дальнее дерево» (Ереван, 1968). Поэзия любви и правды, утраты и немоты. Плодотворно работала как переводчик, особенно армянской поэзии. Почти полная «скрытость» от читателя ее стихов, которые высоко ценили Ахматова (см. АХМАТОВА Анна Андреевна), Пастернак (см. ПАСТЕРНАК Борис Леонидович), Самойлов (см. САМОЙЛОВ Давид Самойлович), Тарковский (см. ТАРКОВСКИЙ Арсений Александрович), объясняется осознанным органическим несовпадением поэзии Петровых с господствующим каноном.
ПЕТРОВЫ́Х Мария Сергеевна [13 (26 марта) 1908, Норский посад Ярославской губернии - 1 июня 1979, Москва], русский поэт.
Семья
Младшая из пятерых детей, дружных между собою. Отец - инженер-технолог прядильной фабрики. «Детство мое! Кажется, ни у кого не было такого хорошего... До 9 лет - счастье». Любовь к близким стала темой поэзии («Сон», «Сказка», «Сон на рассвете»). Петровых вспоминала: «В 6 лет я «сочинила» первое стихотворение (четверостишие), и это привело меня в неописуемый восторг». В 1916 выпускала «мой журнальчик «Весенняя звездочка»... С непрерывной сменой убеждений редактора -он же автор. Стихи и проза». Его «финансировали родственники» и иллюстрировали братья.
Ранняя поэзия
В 15 лет Петровых стала ходить на собрания Союза поэтов и еще школьницей была принята в его Ярославское отделение. В 1925 поступила в Москве на Высшие литературные курсы, где познакомилась с А. А. Тарковским (см. ТАРКОВСКИЙ Арсений Александрович), Ю. Нейманом. После того как курсы были закрыты, экстерном закончила МГУ (1930).
Петровых вспоминала: «Я не носила стихи по редакциям. Было без слов понятно, что они «не в том ключе»... Важно было одно: писать их». В ее ранней поэзии отмечаются «черты экспрессивного стиля» (Тарковский) («Муза», «Рьявол»), интенсивность цвета и образов («Карадаг»), дерзкое словообразование (солнцебиенье, водоогонь) («Лесное дно»), парадоксальная сочетаемость слов («Меня оброс дремучий воздух...»). Позже поэтесса «стала писать более сдержанно, тяготея к поэзии скрытого огня» (Мкртчян). В 1933 познакомилась с Ахматовой (см. АХМАТОВА Анна Андреевна) и Мандельштамом (см. МАНДЕЛЬШТАМ Осип Эмильевич). В 1934 Г. А. Шенгели (см. ШЕНГЕЛИ Георгий Аркадьевич) привлек ее к переводческой работе, которая формально стала профессией Петровых.
В 1936 вышла замуж за В. Головачева, который в 1937 был репрессирован и в 1942 погиб в лагерях («Судьба за мной присматривала в оба...»). За четыре месяца до его ареста родилась дочь Арина («Когда на небо синее...»).
С началом Великой Отечественной войны эвакуировалась в Чистополь (с июля 1941 по сентябрь 1942), где находились многие писатели. Пастернак (см. ПАСТЕРНАК Борис Леонидович) организовал вечер стихов Петровых, которые поразили слушателей. По совету друзей в конце 1942 она сдала в издательство небольшой сборник. Предполагают, что «чистопольская литературная легенда о рождении поэтического гения» спровоцировала напряженный интерес цензуры к дебютанту: четыре внутренние рецензии. Перечисляя такие особенности стихов Петровых, как «большая поэтическая культура, мастерство, темперамент, чувство языка, слова», «сложность ассоциативных образов», «смешение чувственного и философического в восприятии природы», «квалифицированные экзерсисы по рифмосочетанию», «литературные реминисценции» (преемственность по отношению к Тютчеву (см. ТЮТЧЕВ Федор Иванович), Н. Львовой, Ахматовой, Пастернаку, сходство с Цветаевой (см. ЦВЕТАЕВА Марина Ивановна)), - критики однако решают, что такая поэзия нужна «только двум и очень узким категориям читателей. Во-первых, «интеллигентным», одиноким, замкнутым в себя людям (преимущественно женщинам), во-вторых, любителям мастерства и формы как таковых», и печатать их не следует. Петровых не предпринимала больше попыток публикации, лишь в 1968 армянские друзья «заставили» выпустить ее классический по составу сборник.
«Не скрыть врожденный дар»
Петровых принадлежит к лучшим поэтам, раскрывшим неизбывную тему любви. Стихотворение «Назначь мне свиданье...» (1953) Ахматова назвала «шедевром лирики последних лет». Петровых выражает беззаветное чувство («Стихов ты хочешь? Вот тебе...», «Не взыщи, мои признанья грубы...»), просветленное вопреки безнадежности («Ты отнял у меня и свет и воздух...», «Что ж, если говорить без фальши...»). Оно родственно общению с природой - олицетворением духа («Не плачь, не жалуйся, не надо...», «После долгих лет разлуки...»). «Таинственная жизнь души» воплощается изобразительно в «Акварелях Волошина» (поэтесса была в Коктебеле в 1930), в поэтическом шедевре «Надпись на портрете (Мадригал)». Источник вдохновения Петровых видит в душе поэта: «Стихи... либо от сильного душевного потрясения... - либо от глубокого одиночества... Но всегда - от мелодии» («Какое уж тут вдохновение, - просто...», «Прикосновение к бумаге...»). Великие поэты - те, чьей «правотой наш век отмечен» («Ахматовой и Пастернака...», «Ты сама себе держава...», «Нет, не поеду я туда...»), сумевшие выразить себя («Ни ахматовской кротости...»).
«Тишина свободы»
Стихи Петровых - свидетельство о духе, несломленном и беззащитном, пережившем «смертную беду» эпохи. Главная его заслуга - правда: «Не ведайте, поэты, Ни лжи, ни клеветы» (из стихотворения «Завещание», «Одно мне хочется сказать поэтам...»). Правда свидетельствует о бессмертье души («Ты думаешь - правда проста?..»), не умаляясь от «вседневной боли» противоречий («Черный ворон, черный вран...»). Главная потеря от «ночных вздохов и застарелого страха» эпохи («Без оглядки не ступить ни шагу...», «Есть очень много страшного на свете...») - это немота, которая исторически свидетельствует о «самозащите немой свободы» («Тихие воды, глубокие воды...»), о судьбе художника: «И я молчу десятки лет Молчаньем горькой родины» («Что ж ты молчишь из года в год?..»), порождая мотив бесплодно прошедшей жизни: «У меня - пустые строки, Горечь тайного стыда» («Оглянусь - окаменею...», «Постылых «ни гугу»...»), экзистенциальной затерянности человека («Ужаснусь, опомнившись едва...»).
Ответом на бесчеловечность смертей становится долг нравственно распрямиться: «Живи же, сердце, полной мерой... И непоколебимо веруй В звезду народа твоего» («Мы начинали без заглавий...»), возвестить о жертвах исторических трагедий.